Александр Михайловский - Ветер с востока [СИ]
Ровно в четыре часа тридцать минут капитан Гуссейн Магомедов оторвал свой МиГ-29КУБ от ВПП Ваенги и пошел на взлет. Вслед за ним поднялся и МиГ-29К старшего лейтенанта Сергеева. Набор высоты до эшелона в пятнадцать тысяч, и курс на Тромсе. Следом за ними взлетел и ПС-84 с аэродромной командой на борту. Только курс они взяли в другую сторону, теперь их ждала Москва.
На заднем сиденье кабины МиГ-29КУБ сидел непростой пассажир, сам командующий Авиацией дальнего действия и доверенное лицо Сталина генерал-майор Александр Евгеньевич Голованов. Он обязан был зафиксировать результаты бомбометания и лично доложить о них товарищу Сталину. Голованову Верховный доверял, и его доклад мог оказать влияние на очень многое в разработке вооружений, в первую очередь для авиации дальнего действия.
Ну, не могли советские дальние бомбардировщики накрывать свои цели сплошным ковром тяжелых фугасок. Самолетов, способных нести тяжелые авиабомбы на большие расстояния, были считанные десятки, а одной авиагруппой ОСНАЗ войну не выиграть. Да, в Кратово уже переоснащают один Пе-8 двигателями М-82 с высотными нагнетателями. Но ему нужно будет соответствующее вооружение, чтобы сотня советских Пе-8 по боевому воздействию не уступала тысячам американских летающих крепостей.
Перед самой войной в СССР уже велись работы по созданию дистанционного управляемого оружия. Можно вспомнить неудачную королёвскую зенитную ракету, за которую он сел как растратчик, или вполне удачный вариант переделки устаревшего бомбардировщика ТБ-3 в дистанционно управляемый самолет-«брандер». В пятисоткилограммовую бомбу оборудование для дистанционного телеуправления от ТБ-3 не влезет. Но, как обещали разработчики, с бомбами весом от двух тонн и выше можно попробовать поработать. Сказать честно, Александр Евгеньевич эту идею воспринял положительно. Дело оставалось за испытанием. Тут и подвернулся тот самый «Тирпиц», чтоб он был неладен. Несчастливое название для немцев. Береговую батарею под Констанцей, носившую то же название, МиГи уже разбомбили. Теперь настала очередь линкора.
От Мурманска до Тромсе по прямой всего-то около пятисот километров. Ну, а линия фронта, считай, вообще рядом. Поэтому оба МиГа сперва взяли курс на север, намереваясь по широкой дуге обогнуть мыс Нордкап, чтобы раньше времени не встревожить немецкое ПВО.
Во время полета пилоты молчали. Говорить было не о чем – надо было работать. Норвегию обогнули благополучно. Специалисты службы радиоперехвата на «Москве» доложили, что об обнаружении советских самолетов вражеских сообщений не поступало. В пять утра, примерно в сотне километров от цели, оба МиГа форсировали двигатели, и зашли на цель в пологом снижении, обгоняя свой собственный звук. КАБы положено бросать на высоте не больше пяти километров. Но этот прием, уже столько раз применявшийся нашими летчиками против немцев на юге, делал их первую атаку абсолютно внезапной и неотразимой. Зимняя ночь в Арктике может быть либо звездной и морозной, либо такой же морозной, но метельной. Третьего не дано. Сейчас как раз был первый вариант. Колючие звезды, пляшущие в небесах полотна северного сияния, и видимость миллион на миллион.
Там внизу спали ничего не подозревавшие фрицы на Тирпице, спал в своей каюте первый и последний командир линкора, капитан цур зее Фридрих Карл Топп. Дремлют дежурные расчеты зенитных батарей, дубеют от мороза на своих постах наблюдатели, вслушиваются в тишину полярных просторов немецкие звукометристы. Но ни звука не доносится с небес. А смерть уже рядом. Помните, фрицы, 22 июня, тогда ваши летчики тоже убивали спящих…
Когда до «Тирпица» оставалось восемь километров, корректируемые бомбы отделились от своих держателей и нырнули вниз. Били дуплетом. Бомбы, сброшенные капитаном Магомедовым, были нацелены в район носовых башен ГК «А» и «В», старший лейтенант Сергеев ударил по кормовым башням «C» и «D». Именно там удар относительно небольших по калибру пятисоткилограммовых корректируемых бронебойных авиабомб мог вызвать детонации боекомплекта. Бомбы приближались к цели, управляя свой полет движениями рулей. Потом, почти одновременно, четыре ярких вспышки на палубе «Тирпица». А еще мгновение спустя носовая часть линкора превратилась в настоящий вулкан. Только одна бомба из четырех ударила в палубу сразу за барбетом башни «Бруно», разворотив элеваторы, прошила наискосок подбашенное отделение и лопнула в снарядном погребе. Взрыв полного боекомплекта разорвал переборки, подкинув башню «Бруно» вверх, и вызвал вторичную детонацию в башне «Антон». Их трех других бомб одна поразила боевую рубку, вторая – крышу башни «D», третья – пробила палубу в кормовой части, и взорвалась под килем, вызвав хотя и значительные, но не смертельные повреждения. Но вот взрыв двух полных погребов ГК – это уже не лечится. Линкор «Тирпиц» повалился на левый борт и лег на грунт с креном в сорок пять градусов, выставив на поверхность часть палубы и надстройки.
Немецкие зенитчики спохватились лишь спустя несколько минут, паля из всех стволов в белый, то есть, в черный, свет, как в копеечку. Но, как говорит народная цыганская пословица, поздно запирать конюшню, после того как мы в ней уже побывали. Ауф видерзеен…
Тот из немецких моряков, кто не был убит сразу, захлебнулся в кромешной темноте хлынувшей внутрь ледяной водой. Из двух тысяч шестисот человек экипажа спастись удалось лишь двухстам тридцати двум матросам и пятнадцати офицерам. Погибли командир корабля, старший офицер и главный механик. Еще двадцать восемь человек из числа спасенных впоследствии скончались в госпитале от переохлаждения. «Тирпиц» же восстановлению не подлежал, и годился лишь на патефонные иголки…
Увидев внизу яркую вспышку, капитан Магомедов по СПУ вызвал пассажира: – Товарищ генерал-майор, цель поражена. Разрешите вместо второго захода атаковать запасную цель?
Генерал-майор Голованов еще раз посмотрел вниз и принял решение. Действительно, делать второй заход на груду металлолома, в которую превратился германский линкор, не имело никакого смысла. Особенно если учесть цену, а точнее, бесценность каждой такой управляемой бомбы. В то же время посадка самолета с бомбами на борту абсолютно исключена. Для того чтобы с пользой освободиться от бомбового груза, который стал излишним, и был составлен список запасных целей. Генерал-майор подумал и сказал в СПУ: – Курс на Турку, товарищ капитан. Тем более, что это нам почти по пути. Порадуем господина Маннергейма, утопив у него последний броненосец береговой обороны, как там его, «Вяйнемяйнен». Пусть, как это у вас говорят, он жует половички на пару с Гитлером. Они же, как-никак – союзники.
Ровно в шесть тридцать пять оба МиГа благополучно приземлились на аэродроме в Кратово. Операция «Мгла» была выполнена на сто пятьдесят процентов. В пучине полярных вод исчезло вечное пугало британского флота, а в гавани Турку перевернулся кверху дном финский броненосец. Капитан Магомедов и старший лейтенант Сергеев были награждены орденами Ленина, а советские разработки корректируемых планирующих бомб получили поддержку руководства страны. Новому оружию авиации дальнего действия – быть.
В Европе же царили совсем другие настроения. Гитлер в очередной раз проистерил перед своими бонзами в «Вольфшанце». По итогам двухчасового жевания коврика гросс-адмирал Эрик Редер переехал в тюрьму «Моабит», а командующим немецким флотом был назначен гросс-адмирал Дениц, «папа» всех немецких подводников.
Велика была также и растерянность первого лорда британского Адмиралтейства сэра Дадли Паунда. Русские опять умудрились незаметно снять с шахматной доски еще одну немецкую фигуру, причем на этот раз ферзя. Что он теперь должен докладывать новому премьеру Клименту Эттли?
Как в новых условиях должен действовать Роял Нэви, ослабленный после сражения у Лиссабона и потерь на Дальнем Востоке? Все шло по какому-то жуткому плану, составленному в Москве. И в Лондоне буквально кожей ощущали, что Британии в этом плане совсем не было места. Разбуженный русский медведь вылезал из берлоги и под красным знаменем Коммунизма намеревался прошагать по всей Европе.
В Вашингтоне Рузвельт, узнав об уничтожении «Тирпица», только удовлетворенно хмыкнул и поставил галочку в лежащем на столе блокноте.
– Дядя Джо держит свое слово, – сказал американский президент своему помощнику, – кажется, с ним можно иметь дело.
Время стремительно неслось вперед, словно горная лавина, и остановить ее уже было невозможно. Вперед, вперед, и только вперед...
22 февраля 1942 года, полдень. Нью-Йорк.Джулиус Роберт Оппенгеймер, профессор Университета Бэркли (Калифорния)
И зачем я только послушал эту глупую Китти, которая настояла на том, чтобы я поехал с ней в этот проклятый Нью-Йорк. Но, как известно, женщина может своим нытьем заставить любого мужчину сделать именно то, что ей хочется. Тем более, если эта женщина – твоя супруга. Спорить в подобных случаях просто бесполезно.
